НАЧАЛО РЕВОЛЮЦИИ В УКРАИНЕ.

 

1. Украина накануне революции.
2. Начало революции в Украине.
3. Основные особенности ментальности политически активных общественных сил Украины.
4. Начало политической активности украинских националистов.
5. Две основные политические позиции националистической общественности.
6. Возникновение Центральной Рады.

 

1. Украина накануне революции.

Территория, на которой происходило становление украинской нации, была разделена между Российской и Австро-Венгерской империями. В составе России были: Киевская, Волынская, Подольская, Полтавская, Харьковская, Черниговская, Таврическая, Херсонская губернии. Кроме того, много украинцев проживало в Кубани, в Черноморской губернии, на территории Войска Донского, и в землях, пограничных с украинскими – Воронежской, Курской, Могилёвской, Минской, Гродненской, Седлецкой, Люблинской губерний, в Бессарабии.

В состав Австро-Венгрии входили: Восточная Галиция, Буковина и Подкарпатская Русь (Закарпатье).

Общая площадь земель, заселённых украинцами, превышала 700 000 кв. км. На них проживало более 48.000.000 человек.

На территории, занятой Украинским государством в конце ХХ – начале ХХI веков, в начале ХХ века проживало около 33.000.000 этнических украинцев, что составляло примерно 2\3 всей численности населявших её людей. 1\3 (33%) её населения составляли «национальные меньшинства». Среди них самыми многочисленными были русские – более 10% и евреи – более 4% населения.

 

Украина была аграрной страной: большая часть её населения – около 80% проживала в сёлах и была занята в сельском хозяйстве. Около 20% населения украинских земель было занято в промышленности, торговле, различных промыслах и ремёслах, в администрации и в сфере обслуживания и проживало в городах. Среди сельских жителей преобладали украинцы. Среди горожан их удельный вес был невелик и в среднем не превышал 1\3. Население городов было многонациональным. Наиболее развитыми индустриальными районами в украинских землях были Донбасс и Поднепровье – от среднего течения до устья.

Накануне революции 1917 года украинцы не имели своего государства. Политическая, хозяйственная, церковная и культурная элиты украинского этноса не ощущали дискриминации по этническому признаку со стороны имперских властей ни в России, ни в Австрии. Украинское происхождение не мешало им делать карьеры и богатеть, будучи подданными Российской или Австрийской короны. Поэтому они не торопились создавать собственное национальное государство.

Не украинские вельможи и богачи, обласканные при императорских дворах, породили идею украинского национального государства. И не полудикие земледельцы, составлявшие более 80% украинского этноса. На фоне извечной борьбы за существование с капризной Природой, в условиях примитивного аграрного быта и варварских земледельческих технологий проблемы украинской державности были неизмеримо далеки не только от понимания, но и от самого сознания абсолютным большинством населения украинских земель.

Впервые озабоченность по поводу отсутствия у украинцев своего государства возникла в ментальности разночинских по происхождению – нижних и средних слоёв служилого сословия. Канцеляристы, чиновники, служащие нижних звеньев имперского бюрократического аппарата, разоряющиеся помещики и полуграмотные купцы, младшие офицеры, ремесленники, преподаватели средних и высших учебных заведений, представители «свободных» профессий (художники, артисты, музыканты, литераторы) были той социальной средой, где родилась мысль о необходимости собственного – украинского – государства. Горькие переживания и попытки осмысления причин разнообразных препятствий личному успеху, признанию и карьере – по природе своей социально-экономических либо генетических – толкнуло «мыслящую публику» к поискам «возвышенных» причин собственного ничтожества. Влекомые бессознательными «механизмами» психической защиты они обнаружили причины личных неудач не в персональных качествах, не в собственной заурядности, а далеко за пределами своих личностей – в области макросоциальных процессов. Признание даже самому себе в том, что жизнь не заладилась по собственной бесталанности, беспечности или неумности даётся очень трудно. И тогда мозг творит оправдательный миф, возводящий индивидуальную неуспешность в ранг национальной трагедии. Казалось, что если бы они жили не в Российском или Австрийском государстве, а в своём – Украинском, жизнь сложилась бы лучше, счастливее, зажиточнее. Этот вывод сам собой с необходимостью напрашивался из аксиомы: я неуспешен потому, что я – украинец, живущий в неукраинском государстве, где успех и счастье предназначены в первую очередь представителям коренной нации.

Если у чиновника не складывалась карьера, то причину он видел не в недостатке собственной образованности или профессиональной компетентности, а в том, что его «обошли по службе» «москали», которым благоволит их «москальское» начальство. Если литератор испытывал затруднения с публикацией своих трудов, то виноватым было не качество его «литературы», а украинофобская политика чужого государства. Мысль о том, что издателям жалко собственных денег для публикации «произведений», которые вряд ли найдут своего читателя, была им недоступна и оскорбительна. Если у украинского торговца товар раскупался хуже, чем у русских или немцев, то причину тот искал не в качестве своего товара, и не в умении торговать, а в злых кознях представителей неукраинских этносов, которые намеренно поддерживают «своих», покупая товар у не украинцев.

 

Имперские власти нисколько не волновала ни стихийная «верность» украинских крестьян этническим традициям – лишь бы подати исправно платили, да повинности исполняли, ни жалобный скулёж служилых людей на национальные притеснения. Не вмешиваясь в личную жизнь и быт подданных, где им было предоставлено быть кем угодно – хоть украинцами, хоть зулусами, власти следили лишь за тем, чтобы официальное делопроизводство велось на употребимом в административных и деловых кругах и доступном пониманию основной массы населения империи языке. В политическом отношении вялые эмбрионы национального движения украинцев были совершенно безопасны для властей. Поэтому искать политические мотивы национального гнёта Москвы по отношению к Украине так же бессмысленно, как и признаки самого национального гнёта. При всяком сколько-нибудь беспристрастном и добросовестном рассмотрении все факты «национального» гнёта обнаруживают свою сугубо экономическую, либо социально-политическую, либо чисто психиатрическую природу. Иными словами, если, к примеру, русский помещик угнетал украинских крестьян, то делал это не потому, что был «русским», а крестьяне «украинцами», а потому, что он был «помещик», а они – «крестьяне». И если действительно имели место факты глумления над национальной принадлежностью, а они, к сожалению, имели место, то объяснялись они не имперской политикой, а индивидуальной тупостью, невежеством и хамством их авторов.

 

В Австрийской империи украинские земли обладали элементами автономии и внутреннего самоуправления потому что, благодаря некоторым особенностям её политической истории, зрелость национального самосознания, политическая активность и организованность здешних украинцев были намного выше и «старше». Политические противоречия между правящими этническими элитами – австрийской, венгерской, польской создавали прецеденты, когда этнически однородные массы аполитичного «быдла» использовались элитами, как тупое послушное оружие в междоусобной борьбе за власть и собственность. Так галицийское крестьянство неоднократно играло роль свирепой своры полудиких псов, которую австрийские чиновники в периоды подъёмов польского национально-освободительного движения спускало с цепи и натравливало на шляхту, стремившуюся перераспределить атрибуты политического могущества в свою пользу. За это «верноподданным» австрийским украинцам Габсбурги бросали «кость» в виде некоторых элементов культурно-административной автономии, которые и позволяли приобрести им тот опыт самоуправления и самостояния, которого не было у их западных этнических братьев.

 

2. Начало революции в Украине. В крупных городах Украины уже к 1 марта знали о восстании в Петрограде. Через несколько дней весть о свержении царизма докатилась до самых отдалённых сёл. Порядок рухнул в одночасье. Царская администрация без сопротивления признала власть Временного правительства, выступившего в качестве правопреемника монархии. Нарушилась работа заводов, фабрик, транспорта, государственных и приватных предприятий, государственных учреждений и учебных заведений. Население вышло на улицы и принялось митинговать и обмениваться впечатлениями. Откуда ни возьмись появилась уйма революционеров. Теперь, когда власть рухнула, быть революционером стало не только безопасно, но и модно. Участие в революции освобождало от необходимости ходить на работу, на службу и на учёбу, позволяя, вместе с тем, требовать не только сохранения и своевременной выплаты заработной платы и жалования, но и их повышения. В противном случае хозяева или начальники, требующие от рабочих и подчинённых дисциплины, труда и исполнения служебных обязанностей, объявлялись «сторонниками старого режима», «контрреволюционерами» и «врагами» демократии и народа.

Как и по всей стране, органы земского самоуправления стали брать на себя функции региональных представителей Временного правительства, подчиняя себе пребывавший в параличе аппарат исполнительной власти бывшей монархии. В Киеве делегаты от губернской и городской управ, Земского союза, Союза городов, Военно-промышленного и биржевого комитетов, кооперативов, общероссийских партий, солдатских комитетов, советов рабочих депутатов создали Совет объединённых общественных организаций для координации и согласования действий всех разнородных политических сил. Наиболее авторитетными в нём были кадеты. Благодаря их влиянию, Совет объединённых общественных организаций поддержал Временное правительство.

В пролетарских центрах стихийно возникали советы – 2 марта в Харькове, 3-го – в Киеве, 4-го в Екатеринославе, 5-го – в Луганске и Полтаве, 6-го – в Одессе и Николаеве. Абсолютное большинство депутатов советов были «умеренными» социалистами – меньшевиками, эсерами и бундовцами. Большевиков в них было мало, и пока что они не обладали авторитетом. Поддерживая на словах политику Временного правительства, советы всё энергичнее «давили» на его периферийные органы, заставляя поворачивать всё «левее» и «левее». Эсеро-меньшевистские лидеры относились к советам, как к временному явлению, как к форме политической организации революционных сил переходного периода надобность, в которой после Учредительного Собрания сама собой отомрёт.

Ещё одной весомой политической силой в Киеве был штаб Юго-Западного фронта. Сбитые с толку и деморализованные предательским отречением царя, которому они присягали и служили верой и правдой, не имея политической альтернативы монархии, они, за неимением лучшего, поддержали  Временное правительство.

 

3. Основные особенности ментальности политически активных общественных сил Украины. Весной 1917 года в духовном мире всех политически активных общественных сил и Украины, и России ярко проявились две характерные тенденции:

• сфокусированность внимания и преобразовательной активности на проблемах сугубо социально-экономических (демократические свободы, собственность, социальная защищённость наёмных работников…) и недооценка важности «национального вопроса»;
• зацикленность на достижении культурной автономии, политической независимости вплоть до создания национальной государственности и игнорирование социально-экономической проблематики.

Первая позиция была свойственна социалистическим партиям, отражавшим интересы наиболее бедных и самых многочисленных в стране слоёв населения. Последним было неважно, на каком языке – русском или украинском будут говорить угнетающие и грабящие их чиновники. К какой нации будут принадлежать эксплуатирующие их труд хозяева. Какие державные символы будут изображены на знамёнах правительств, защищающих не их интересы. Чьи портреты украсят национальную валюту, которой у них никогда не было. Их интересовало – когда, кто, как даст им главный источник жизни в этой стране – землю? Кому, когда и в каком размере придётся теперь платить налоги? Когда вернутся с войны солдаты? Вернут ли мобилизованных в порядке транспортной повинности лошадей и волов? Сократят ли рабочий день? Увеличат ли и на сколько заработную плату наёмным рабочим? Изменятся ли размеры пенсий и пособий по нетрудоспособности? Как увеличить размеры жилья многодетных семей городских наёмных рабочих?…

Вторая позиция принадлежала немногочисленной зажиточной части населения, личная материальная обеспеченность и социальная защищённость которой позволяла «возвыситься» над суетой «плебейских» забот о куске хлеба, о крыше над головой до «аристократической» болтовни о развитии национального языка, духовной культуры и государственности.

Пропасть между ними расколола нацию и вскоре превратилась в линию фронта гражданской войны, в которой голодное мозолистое большинство, в конце концов, растерзало в клочья сытых, трусливых и болтливых исполнителей национальных гимнов.

Но была и третья, хотя и очень слабая, тенденция в раскладе политических сил весны 1917 года, проявленная в деятельности Временного правительства: тянуть время и ничего кардинально не менять в стране до Учредительного собрания, которое, в конце концов, и решит все актуальные проблемы отечественной современности. А пока всеми силами «заморозить», законсервировать революцию на уровне тех завоеваний, которых она добилась в ходе стихийного взрыва народного недовольства в феврале 1917 года. Поэтому оно и не пыталось что-либо менять ни в социально-экономических, ни в военно-политических, ни в национальных отношениях. И потому потеряло власть.

В атмосфере всеобщей углубляющейся анархии, именуемой иногда почему-то «политическими свободами», на нерусской периферии бывшей империи беспрепятственно и быстро стали развиваться национально-освободительные движения. Их инициировала и возглавила национальная элита –чиновники, землевладельцы, промышленники, банкиры, авторитетные преподаватели учебных заведений, литераторы, политики, книгоиздатели… – словом все те, кто своей деятельностью оказывал заметное влияние на мнения и направленность общественной позиции масс соотечественников. Там, где элита обнаруживала большую меру зрелости, национально-освободительные движения, в конце концов, побеждали и на карте мира возникали  новые государства, как, например, Финляндия или Польша. Там, где элита ещё не сформировалась или пребывала в младенчестве, национальные движения завершались трагическими поражениями, как, например, в Украине или Грузии.

 

4. Начало политической активности украинских националистов. Первый всплеск украинской национальной активности случился не в Украине. 12 марта в Петрограде заброшенные туда судьбой украинцы провели первую демонстрацию с националистическими лозунгами. Она растворилась в общем хаосе, царившем на улицах столицы, и не произвела заметного впечатления ни на правительство, ни на общественность. Зато националистическим силам стало ясно, что если новой власти нет до них дела у себя под носом, то тем более можно творить всё, что угодно у себя дома – на далёкой южной окраине. И их понесло….

19 марта в Киеве состоялась проба сил националистической оппозиции. Стотысячная толпа  солдат, служащих, рабочих, учащейся молодёжи, уличной шпаны, домохозяек, интеллигенции и прочих бездельников несколько часов шаталась по улицам с жёлто-голубыми знамёнами и националистическими лозунгами, а затем сосредоточилась на Софиевской площади и устроила митинг. Бес революции попутал даже православное духовенство, которому полагалось быть в стороне от мирской, а тем более политической суеты. Вместо заботы о спасении мятежных душ соотечественников, заблудших в дебрях анархии, «святые» отцы сами попали в дьявольские сети общественных беспорядков. Поддавшись соблазну, они присоединились к мятежной толпе на площади и даже освятили её бесчинства. С их лёгкой руки беспорядки как бы получили высшую – божественную санкцию. Через несколько лет руками большевистских палачей бес сердечно отблагодарит легкомысленных попов за поддержку революции, отправляя тысячами в концлагеря и на расстрелы в подвалах ЧК.

Подобные манифестации и митинги в это же время состоялись и в других городах Украины – Екатеринославе, Одессе, Харькове, Полтаве, Чернигове….

 

5. Две основные политические позиции националистической общественности. В хаосе мнений и страстей постепенно проявились и сформировались две основные политические позиции националистической общественности:

• автономия Украины в составе федеративной республики Россия («Свободная Украина в свободной России!») – пока что была наиболее популярная и массовая, и
• «самостiйнiсть» (самостоятельность, полная независимость) Украины.

К этим политическим идеалам примешивались прочие – самые разнообразные и противоречивые. Одним хотелось, чтобы Украина была республикой президентской, другим – парламентской, третьим – советской, четвёртым – монархией с гетманом во главе…. На эту палитру политических идеалов и иллюзий накладывалась сумятица экономических предпочтений: от буржуазной частной собственности до коллективной – общинной и даже государственной (социалистической).

Село по-своему участвовало в политической жизни. Оно не митинговало. Весной крестьянский день весь год кормит. Поэтому сельские жители готовились к весенним посевным работам. А на сельских сходах всем миром решали судьбу чужой земельки, которая, в условиях углубляющейся анархии, соблазнительно манила своей беззащитностью. Не дожидаясь Учредительного Собрания, без сложных церемоний и протоколов сельские общины втихую приступили к вожделенному «чёрному» переделу помещичьих, церковных, государственных и государевых земель. Распределив между собой все земли «чужаков» (не живших вместе с ними в одном селе) «по справедливости» – где по числу едоков, а где по числу рабочих рук, крестьяне тут же принялись их распахивать и засевать.

Безвластие и кавардак, распространявшиеся по Украине весной 1917 года многие историки склонны квалифицировать в качестве «национально-демократической революции». Это было бы так, если бы у мятежных толп, поражённых вирусом национализма, в тот момент были свои авторитетные, популярные, а главное – опытные политические лидеры, способные:

• выдвинуть стройную, осмысленную и позитивную программу общественных преобразований, которая бы завоевала доверие масс политически активных сограждан и стала для них руководством к действию;
• создать авторитетную и профессиональную административную систему (партию), способную организовать, упорядочить и направить политическую активность народа на создание нового экономического и политического общественного уклада.

Таких лидеров среди украинских националистов ни в тот момент, ни позже так и не обнаружилось. Этим и было обусловлено скорое и трагичное поражение демократического национально-освободительного движения, которому так и суждено было остаться в Украине могучей неорганизованной мятежной стихией, погубленной, в конце концов, усталостью от собственной беспорядочности и разрушительности.

 

6. Возникновение Центральной Рады. Инициатива создания общественно-политического центра, руководящего националистическим движением, принадлежала «самостийникам», среди которых наиболее организованной и активной политической силой была Украинская народная партия во главе с её создателем и патриархом Н.Михновским. 4 марта они объявили о создании Украинской Центральной Рады, которую собирались сделать органом временной революционной власти в Украине. Центральная Рада, по мысли её создателей, должна была:

• стать конкурентом Временному правительству в борьбе за власть в Украине,
• организовать всеукраинские выборы и создать украинский парламент, а также
• ответственное перед ним правительство.

В то же самое время такой же центр националистического движения принялось строить «Товарищество украинских поступовцев*» (ТУП), выступавших за автономную Украину в составе федеративной России. К ним примкнули социалисты, приглашённые на собрание ТУП.

Поскольку умеренных националистов было гораздо больше, чем самостийников, 4 марта последние предпочли примкнуть к «поступовцам» во имя единства слабого националистического фронта. Так возник политический центр украинского национализма – Центральная Рада. В неё вошли представители многочисленных украинских национальных партий, мгновенно, как грибы после дождя, выросших на благодатной почве революционной анархии:

• «Украинская социал-демократическая рабочая партия»:
• «Украинская партия социалистических революционеров»:
• «Украинская партия социалистов-федералистов»:
• «Украинский крестьянский союз».
• «Украинская партия самостийников социалистов»:
• «Украинская демократично-хлеборобская партия».
• «Украинская трудовая партия»
• «Украинская федерально-демократическая партия»…

С самого начала Центральную Раду возглавил М. Грушевский – маститый профессор истории, энциклопедически образованный, степенный пожилой человек, с огромным академическим опытом семинарского управления студенческими спорами. Он чувствовал себя уверенно в гуще демократической ораторской демагогии, и умело справлялся с организацией заседаний: ловко руководил прениями, примирял спорщиков и после многочасовых страстных и бестолковых дебатов лаконично резюмировал их суть в грамотной резолюции или постановлении. Для молодёжи, составлявшей большинство Центральной Рады (средний возраст – 23 года), он был безусловным авторитетом. Очень скоро среди членов Центральной Рады выдвинулись  лидеры – В. Винниченко, С. Ефремов, Б. Мартос, С. Петлюра, И. Стешенко, П. Христюк. Чтобы лидировать в этом националистическом сообществе, было достаточно произнести ряд страстных и проникновенных речей об украинской «державности» и «незалежности», поругать злокозненных «клятых москалей», побить символические поклоны мазепам многовековой битвы за «самостийность». Пустомельное красноречие не только не предполагало сопутствующей деловитости и административной опытности, но прямо претило и отрицало их. Людям, умевшим практически строить государственность – опытным администраторам изначально не было места в этом кубле пустобрёхов.

Всецело занятая исполнением националистических молитв, гимнов и шизофренических речей на митингах, до самого своего скорого и позорного конца, Центральная Рада упорно игнорировала социально-экономические проблемы, ограничиваясь неумелыми и вялыми попытками, главным образом декларативного – словесного создания независимой национальной государственности.

Самая ранняя программа её деятельности включала в себя:

1. Украинизацию администрации (чиновниками в Украине должны были быть непременно украинцы).
2. Учреждение должности «комиссара по делам Украины» при Временном правительстве.
3. Перевода преподавания во всех учебных заведениях Украины на украинский язык.
4. Перевода на украинский язык всей книгоиздательской деятельности.
5. Легализацию униатской (греко-католической) церкви.
6. Разработку программы автономизации Украины к Всероссийскому учредительному собранию и отстаивание её там.
7. Инициативу включения в состав автономной в рамках Российской федерации Украины территорий 9 губерний и Кубани, где преобладало украинское население (без какого-либо выяснения у их населения согласия на превращение в граждан Украины).
8. Тезис о необходимости создания украинских политических партий, украинских профсоюзов, украинских культурно-просветительских организаций в противовес существующим общероссийским («имперским»).
9. Высшей целью своей деятельности Центральная Рада провозгласила создание национальной государственности.

Провозгласив себя органом национально-демократической революции, Центральная Рада стала жадно впитывать в себя представителей всех желающих участвовать в её работе многочисленных и весьма разношёрстных политических и общественных организаций. В её составе были представители:

• украинских социал-демократических партий,
• профсоюзов,
• научных и культурно-просветительских обществ,
• студенческих организаций,
• военных организаций,
• духовенства,
• территориальных администраций….

К примеру, только Всеукраинская Рада крестьянских депутатов имела в Центральной Раде 2123 своих представителя, Всеукраинская Рада военных депутатов – 158, Всеукраинская Рада рабочих депутатов – 100. Демократическая безразмерность превращала Центральную Раду в неуправляемую, скандальную толпу, не способную вырабатывать и принимать политические решения, организовывать их исполнение. В хаосе её бесконечных речей, призывов и деклараций тонули и бесследно растворялись все немногие прагматические инициативы. Поэтому люди, нацеленные на дело, без сожаления покидали этот карнавал красноречия.

По примеру столицы в губерниях и уездах Украины стали возникать местные аналоги Центральной Рады – региональные националистические общественные центры. Они занимались изданием пропагандистской литературы, создавали культурно-просветительские организации – «просвиты», клубы, библиотеки, читальни, драматические кружки, народные театры, хоровые капеллы. К серьёзной политической деятельности, связанной с организацией властных структур, способных оказывать политическое влияние на общество, они были неспособны и даже к этому не стремились. Поэтому с самого начала реальная власть и административное влияние киевской Центральной Рады ограничивалось столицей.

 

* «Поступовцы» – не то «постепенцы», т.е. более умеренные, не то «прогрессисты» – сторонники прогресса.